Сегодня гость нашей рубрики «Крупным планом» – Виталий Иосифович Штейнберг, главный конструктор АО «НИИ «Аргон», с 1964 г. разрабатывающий бортовые и цифровые вычислительные машины и комплексы специального назначения.
Виталий Иосифович – ведущий разработчик первых БЦВМ на монолитных интегральных схемах и многокристальных БИС, главный конструктор ряда базовых межвидовых БЦВМ: Аргон30, Аргон40, Аргон50 и целого ряда бортовых цифровых вычислительных комплексов на их основе для приоритетных систем и объектов вооружения. Главный конструктор мобильного вычислительного комплекса «Бета3М», ставшего первым в СССР работающим на ходу и принятым на вооружение Советской армии и армий стран Варшавского договора в составе АСУ фронта «Маневр». Главный конструктор унифицированного ряда БЦВМ ЕА2170, ставшего основой вычислительных систем воздушных командных пунктов нового поколения, принятых в штатную эксплуатацию. Заместитель главного конструктора, впоследствии главный конструктор комплекса БЦВМ «Аргон», включающего бортовые вычислительные машины нескольких поколений для ракетнокосмических, авиационных, мобильных и морских объектов. Среди них – уникальный «Аргон16» для систем управления космических кораблей и орбитальных станций. За 37 лет его эксплуатации не было ни одного функционального отказа благодаря правильно выбранной архитектуре и технологии изготовления комплекса.
С 1991 года наряду с основной работой Виталий Иосифович возглавляет Ассоциацию заказчиков и потребителей унифицированных изделий электронной техники «Фонд УНИЭТ», объединяющую около ста предприятий оборонного комплекса.
В.И. Штейнберг – автор свыше 70 научных публикаций, изобретений и научнометодических пособий. Награжден орденами «Знак почета» и Трудового Красного Знамени, четырьмя медалями, Почетной грамотой Правительства Российской Федерации, медалью и Премией имени министра радиопромышленности СССР П.С. Плешакова. Отмечен званиями «Почетный радист» и «Заслуженный машиностроитель Российской Федерации». Награжден Федерацией космонавтики медалями имени С.П. Королева и К.Э. Циолковского.
Виталий Иосифович, будущий год будет юбилейным: НИИ «Аргон», в котором вы трудитесь уже более полувека, исполняется 70 лет. С чего все начиналось?
Старшие коллеги рассказывали байку: якобы И.В. Сталин прочитал в обзорах, что в Швейцарии внедрили машину, которая смогла заменить труд четырехсот расчетчиков. Был незамедлительно
вызван министр приборостроения, но за отведенный месяц в проблеме разобраться толком не смог, вопрос оказался серьезным. Тогда к изысканию путей его решения был привлечен опальный бывший заместитель начальника Главного управления Наркомата авиационной промышленности СССР Михаил Авксентьевич Лесечко. С его именем и связывают появление не только НИИ «Аргон», но и отечественной вычислительной техники в целом.
В теперь уже далеком 1948-м году Совет Министров СССР своим Постановлением организовал Специальное конструкторское бюро № 245, перед ним была поставлена задача государственной важности: с минимальными затратами и в кратчайшие сроки создать отечественные средства вычислительной техники, в первую очередь для нужд обороны страны.
М.А. Лесечко, имевший опыт в выполнении крупных научно-технических проектов, был назначен руководителем Московского завода счетно-аналитических машин, вновь созданного СКБ-245 и образованного в марте 1949 года НИИ cчетного машиностроения
(НИИСЧЕТМАШ).
Все последующее развитие показало, что электронная вычислительная техника стала важнейшим звеном в цепи первоочередных задач поступательного развития науки и техники. Впрочем, пионерские работы по созданию экспериментальных образцов ЭВМ велись в лабораториях академических институтов группами энтузиастов и ранее. Создание СКБ-245 явилось первым шагом Советского правительства по решению задачи разработки отечественных ЭВМ на государственном уровне.
Первая задача была поставлена перед коллективом СКБ-245 постановлением Правительства о создании ламповой ЭВМ «Стрела». В начале 50-х годов она была успешно выполнена, а группа ученых и инженеров – создателей «Стрелы» стали лауреатами Сталинской премии. Изготовленные на заводе семь машин были поставлены в ведущие научные центры Москвы, Новосибирска и Сарова: они положили начало компьютеризации расчетов проблемных задач науки и техники.
Другим серьезным достижением СКБ стало создание M-20 – советской ламповой ЭВМ, разработанной под руководством основоположника советской вычислительной техники Сергея Алексеевича Лебедева совместно с Институтом точной механики и вычислительной техники (ИТМиВТ). Машина, отличавшаяся для своего времени высоким быстродействием, выпускалась на Казанском заводе математических машин и Московском заводе САМ вплоть до 1964 года.
Выполненные в последующие годы разработки средств вычислительной техники на электронных лампах, а позднее на полупроводниковых приборах позволили не только значительно поднять эффективность систем противовоздушной и противоракетной обороны страны, но и обеспечить вычислительной техникой научно-технические и проектные организации различных ведомств.
НИИ «Аргон» снискал мировую известность в первую очередь прорывными, как говорят теперь, разработками в области бортовых цифровых вычислительных машин (БЦВМ) для ракет, космических объектов, самолетов и кораблей, а также для разных классов мобильных объектов. Как начиналась эта работа, в которой вы приняли самое непосредственное участие?
В мае 1958 года на базе СКБ-245 был образован Научно-исследовательский институт электронных математических машин (НИЭМ), на него в начале 60-х годов была возложена роль головного по разработке БЦВМ. Среди сложностей, с которыми столкнулись создатели первых БЦВМ, особо отмечу отсутствие компонентной базы, а также технологий производства многослойных печатных плат. Не было и необходимой испытательной базы, которая гарантировала бы работу БЦВМ в условиях жестких внешних воздействий. Отсутствовали решения по механической, электромагнитной, радиационной и тепловой защите разрабатываемых изделий, требующих предельной функциональной насыщенности при минимальных массогабаритных характеристиках.
И вот в 1963-64 гг. совместными усилиями коллективов «НИИ точной технологии» Мин-электронпрома и НИЭМ, относившегося к Минрадиопрому, была разработана первая в СССР серия интегральных гибридных схем «Тропа-1» с параметрами, позволяющими создавать БЦВМ с быстродействием до 100 тыс. коротких операций в секунду. Создатели «Тропы-1» были удостоены Государственной премии СССР в области науки и техники. «Тропа-1» стала основной элементной базой первой отечественной БЦВМ «Аргон-11С», полетевшей в космос и обеспечившей выполнение программы «Зонд-6» – облет и фотографирование поверхности Луны с возвращением космического аппарата на Землю. БЦВМ «Аргон-11С» положила начало комплексу БЦВМ «Аргон», включающему свыше 30 выполненных и внедренных в штатную эксплуатацию разработок БЦВМ и бортовых цифровых вычислительных комплексов (БЦВК) в приоритетные системы и объекты общегосударственного значения.
Одновременно с БЦВМ «Аргон-11С» на гибридных интегральных схемах серий «Тропа-1», «Тропа-3», «Тропа-5» и «Посол» был развернут ряд других разработок. В частности, БЦВК «Аргон-12А» для орбитальной посещаемой космической станции «Алмаз» и БЦВМ «Аргон-12С» – для возвращаемого космического аппарата, что обеспечило успешное выполнение проекта по дистанционному зондированию поверхности Земли.
А на какой элементной базе осуществлялись эти разработки?
Естественно, вся элементная база была советского производства. Другое дело, что первые полупроводники в СКБ-245 производились, что называется, хозспособом – ведь электронная промышленность в стране еще только зарождалась.
Американцы все-таки были впереди, но видели в нас соперников и, понимая, что СССР отслеживает новые направления их работ, пользовались в том числе дезинформацией. В частности, отказавшись от «этажерочных модулей», продолжали в течение двух лет в научно-технических журналах давать публикации по развитию этого направления.
К счастью, наши специалисты своевременно поняли несостоятельность этого тупикового пути и перешли на плоские гибридные модули, на которых проектировались целые поколения радиоэлектронной аппаратуры.
В целом же, характеризуя состояние советской вычислительной техники того периода, можно сказать, что оно было вполне контролируемым и не превышало 3-5 лет, несмотря на то что инвестиции в СССР и США в компьютерную сферу направляли несопоставимые.
Хочется добрым словом вспомнить моих учителей, под руководством которых я работал многие годы. Это руководители предприятия – генеральные конструкторы ЕС ЭВМ, главные конструкторы комплекса БЦВМ «Аргон»: Сергей Аркадьевич Крутовских, Александр Максимович Ларионов, Виктор Владимирович Пржиялковский, их заместитель Адольф Федорович Кондрашев, которые создали основу научной школы разработки БЦВМ в оборонно-промышленном комплексе. Память об этих выдающихся руководителях и специалистах навсегда останется в истории развития вычислительной техники нашей страны.
А как эти важные для страны разработки, равно как и развитие советской отрасли ЭВМ в целом, соотносились с мировым уровнем?
Необходимо отметить, что средства вычислительной техники в СССР создавались в целом ряде городов страны, в частности, в Пензе, Минске, Казани, Ереване, куда были направлены часть ведущих разработчиков из НИЭМ. Семейство машин, создаваемых в этих городах для народного хозяйства и обороны страны, не были программно-совместимыми, что создавало определенные трудности подготовки специалистов по вычислительной технике и в организации их эксплуатации.
7 апреля 1964 года американцы анонсировали важнейшую разработку, получившую название IBM System/360 (S/360). Это семейство компьютеров класса мейнфреймов, в отличие от предыдущих серий, являлось программно совместимым, так как использовали компьютеры один и тот же набор команд, что позволяло заказчикам покупать недорогую младшую модель и при необходимости заменять ее на более производительную. Данная система впитала в себя все лучшее, что было создано разработчиками средств вычислительной техники в разных странах, в том числе и советскими. Затраты на разработку IBM-360 составили около 5 млрд долларов США в тогдашних ценах: таких средств на НИОКР Советский Союз тогда затратить не мог. Между тем машины типа IBM все шире распространялись в мире, программы для них стали создаваться и в СССР, несмотря на то что созданный в 1949-м году по инициативе США Координационный комитет по экспортному контролю (КОКОМ) препятствовал продаже такой техники в СССР и другие страны социалистического содружества.
Именно в этот период в 1967 году Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР Минрадиопрому было поручено организовать в Москве Научно-исследовательский центр электронной вычислительной техники (НИЦЭВТ) со строительством в пром-зоне Чертаново, на который возлагалась задача по созданию единой системы унифицированных ЭВМ для СССР и стран социалистического содружества. В состав нового Центра под руководством С.А. Крутовских в 1969 году был включен и НИЭМ, имевший к тому времени высококвалифицированный коллектив разработчиков численностью около 2 тысяч человек, развитую инфраструктуру, опытное производство и испытательную базу, а также необходимые лабораторно-производственные площади. Два тематических подразделения НИЭМ по бортовым и возимым ЭВМ вошли в состав Комплексного отделения по БЦВМ, одного из четырех крупных научно-тематических подразделений в структуре НИЦЭВТа.
В качестве прототипа для создания Единой системы ЭВМ (ЕС ЭВМ) был выбран выполненный к этому времени проект фирмы IBM (S/360).
В сравнительно короткое время НИЦЭВТ в кооперации с целым рядом разрабатывающих предприятий СССР и стран социалистического содружества разработали семейство моделей ЭВМ программно совместимых с моделями IBM/360 на отечественной элементной базе в отечественных конструктивах, которые были запущены в производство на имевшихся и вновь созданных заводах радиопромышленности.
Достижения СССР и социалистических стран в области вычислительной техники дважды демонстрировались на ВДНХ, что приоткрывало свойственную таким разработкам завесу секретности. Выставки вызвали изумление представителей Америки и Западной Европы: они не ожидали, что СССР и страны социализма самостоятельно так быстро достигнут столь ощутимых успехов.
Именно к этому периоду относится и ваш приход на предприятие. Что предшествовало ему?
Да, защитив диплом, я распределился в Научно-исследовательский институт электронных математических машин (НИЭМ) Министерства радиопромышленности СССР в возрасте 23 лет.
Родился я в 1941 году в городе Шумерля Чувашской АССР, куда мои бабушка, мама и старшая сестра были эвакуированы из Москвы в начале Великой Отечественной войны. Отец был откомандирован в бригады по развертыванию оборонных заводов, эвакуированных из западных областей СССР в города Поволжья. С 1943 года наша семья жила в подмосковном Калининграде, где отцу была предоставлена жилплощадь в коммунальной квартире. В этом же городе я ходил в школу: до 6-го класса в мужскую, а 7-й класс окончил вместе с девочками. …А потом мы переехали в Лебедянь Липецкой области: моего отца в 1953 году по партийной линии направили создавать там МТС. В Лебедяни я окончил восьмой класс, а 9-й и 10-й уже в самом Липецке, в городской школе Тракторозаводского района № 10. К этому времени отец был переведен на Липецкий тракторный завод заместителем главного технолога по новой технике.
С этой школой мне очень повезло. В Липецке к этому времени проводился эксперимент по привлечению преподавателей вузов в старшие классы средних школ. Качество знаний старались проверять постоянно. Так, преподаватель математики А. Истомина проводила для этого отдельные уроки опроса, в ходе которых проверялись знания всего класса по текущим темам. И еще одно воспоминание: в течение определенного срока необходимо было решить из задачников по алгебре и геометрии все задания разделов целиком и в назначенное время сдать зачет. В результате по математике я был натренирован так, что в ходе контрольной легко успевал решать оба предлагаемых ученикам варианта с дополнительными заданиями – и все равно сдавал работу раньше положенного времени. Так что школу окончил с серебряной медалью. Почему с серебряной? Да в сочинении по роману Максима Горького «Мать» написал «революционер-профессионал» с одним «c» и двумя «ф»… До сих пор вспоминаю эту досадную ошибку.
После возвращения в Москву я проработал один год токарем на опытном заводе ОКБ А.Н. Туполева, а затем фрезеровщиком на Механическом заводе «Мосхлебторга», уже будучи студентом первого курса дневного отделения. В «хрущевские времена» студенты первого курса должны были совмещать учебу с производственной деятельностью.
Отдельная история связана с тем, как и почему самый прогрессивный факультет электроники и счетно-решающей техники (ФЭСТ), на который вы поступили, оказался в составе Московского лесотехнического института (МЛТИ).
В 1959 году я стал студентом именно этого факультета МЛТИ по специальности «Математические и счетно-решающие приборы и устройства». Дело в том, что у С.П. Королева родилась идея преобразовать Лесотехнический институт, недалеко от которого располагался комплекс руководимых им предприятий, в политехнический. Да и преподаватели «королевской» фирмы были в непосредственной близости от института. С этой идеей всесильный генеральный конструктор обратился в ЦК КПСС, мотивируя свою инициативу необходимостью подготовки молодых специалистов по ряду новых специальностей для оборонно-промышленного комплекса.
Руководство Лесотехнического института предложение С.П. Королева восприняло, естественно, в штыки. И спасло институт то, что в архивах МЛТИ было обнаружено Постановление Совнаркома о его образовании, подписанное лично В.И. Лениным.
В результате возобладало компромиссное решение: в МЛТИ был создан факультет электроники и счетно-решающей техники, студентов которого с третьего курса наряду с преподавателями фирм С.П. Королева обучали преподаватели легендарной «Бауманки».
Во время учебы в институте, которая запомнилась как очень интересное и насыщенное событиями время, наряду с интенсивным освоением наук продолжал активно заниматься спортом – в частности, гандболом. Не оставлял этого занятия до тех пор, пока не встал выбор: продолжать образование по инженерной стезе или серьезно заняться спортом, тем более что многие мои товарищи достигли в гандболе серьезного уровня, стали мастерами спорта. Я выбрал первый вариант.
Забегая вперед, скажу, что и мне довелось свыше 20 лет преподавать: в 1965-1966 гг. – в Московском приборостроительном техникуме, а в 1996 г. я возглавил филиал кафедры «Вычислительные системы и сети» Московского государственного института электроники и математики при НИИ «Аргон», был профессором и председателем Государственной аттестационной комиссии.
Однако вернемся к вашей работе. Как она складывалась по окончании МЛТИ?
После распределения в НИЭМ меня зачислили в отдел № 9, одно из ведущих подразделений института. Его возглавлял Адольф Федорович Кондрашев, а лабораторию, в которой я ранее проходил преддипломную практику и дипломное проектирование, – Владимир Моисеевич Карасик. Именно В.М. Карасик рекомендовал меня затем в заочную аспирантуру при НИЭМ и стал моим научным руководителем, по его инициативе я достаточно быстро стал заместителем начальника научно-тематического отдела, а позднее – отделения бортовых вычислительных машин. Работа сразу увлекла меня, хотя и давалась, не скрою, нелегко. Ведь кроме рабочих нагрузок испытанием была даже дорога в институт, который начинал работу в 7:30. Ездить на работу приходилось на двух электричках…
С 1964 г. институт стал головным предприятием страны по бортовым ЦВМ (БЦВМ), сосредоточившись на исследованиях по бортовой тематике. Работы, конечно, заметно прибавилось. С тех пор нами было разработано и успешно внедрено в серийное производство и эксплуатацию более 30 типов БЦВМ и вычислительных комплексов для ракетно-космических, авиационных, мобильных и стационарных объектов. Предприятие аккумулировало богатый опыт создания высоконадежных и компактных вычислительных средств, предназначенных для работы в тяжелых внешних условиях.
В начале 1970-х годов перед разработчиками БЦВМ комплекса «Аргон» была поставлена сложная задача по созданию БЦВК для авиационного комплекса радиолокационного дозора и наведения, который стал бы аналогом американского комплекса «AWACS». Объем задач, решаемых на борту такого комплекса, потребовал искать новые научно-технические решения как по структуре БЦВК, так и по элементной базе, приемлемой для заданных жестких массогабаритных характеристик БЦВК. В результате совместных творческих усилий коллективов НИЦЭВТ, НПО «Вента» (г. Вильнюс) и завода «Нуклон» (г. Шяуляй) была создана серия многокристальных логических БИС (МБИС) – серия 216 для БЦВК «Аргон-30», главным конструктором которого я был назначен после преждевременной кончины В.М. Карасика.
С появлением отечественных монолитных микросхем со средним уровнем интеграции мы разработали БЦВМ А-40 – по этой теме я тоже был назначен главным конструктором. Реализованный при моем руководстве в качестве главного конструктора впервые в стране ряд базовых унифицированных моделей БЦВМ А-30, А-40, А-50, программно совместимых с ЕС ЭВМ, позволил разработчикам систем и объектов вести наиболее трудоемкую стендовую отработку общесистемного программного обеспечения параллельно с разработкой и испытаниями БЦВМ. На основе БЦВМ А-40 и целого ряда внешних устройств, создаваемых предприятиями радиопромышленности, был реализован ЭВК «Бета-3М» на гусеничной транспортной базе, работающий на ходу в составе АСУ войсками фронта «Маневр».
Столь высокая загруженность относительно небольшого коллектива Комплексного отделения бортовых ЦВМ НИЦЭВТ наверняка диктовала необходимость создания филиалов.
Да, такая нужда назрела уже к концу 1970-х годов. Кроме того, нас подстегивал и фактор иного рода: дополнительный набор специалистов на любое московские предприятие в те годы был строго ограничен лимитом численности, это касалось и оборонной промышленности. Именно поэтому в 1978 году был организован филиал НИЦЭВТ на Кишиневском заводе «Луч», который специализировался на производстве межвидовых БЦВМ «Аргон-15» и «Аргон-15А», нашедших применение в 35 системах вооружения. Направление работ по созданию новых возимых бортовых комплексов было частично передано коллективу Минского НИИ ЭВМ, спроектировавшему впоследствии ряд возимых ЭВМ для перспективных систем и объектов. Производство БЦВМ комплекса «Аргон» велось на 9 серийных заводах радиопромышленности, а комплекс «Бета-3М» изготавливался также на заводе в городе Пловдиве (Болгария).
Хотелось бы отдельно сказать про участие в наших разработках и производстве молдавских предприятий. В 80-е годы в СССР была принята национальная программа по созданию персональных компьютеров стоимостью в несколько миллиардов рублей. Минрадиопром не только занимался внедрением компьютеров, которые тогда называли школьными, – была поставлена амбициозная задача запустить огромный завод по производству персональных компьютеров. Выбор пал как раз на Молдавию, где предполагалось выпускать миллион машин в год. Очень жаль, что перестройка и последовавшая суверенизация пресекла реализацию этих планов. Ведь наш Кишиневский филиал имел 980 высококвалифицированных специалистов со средним возрастом около 30 лет, обладал огромным потенциалом! Местный Политехнический институт и Кишиневский университет поставляли новые кадры, да и выходцы из других регионов СССР ехали сюда охотно, ведь тут им предоставляли жилье.
Сейчас нет и следа от той цветущей республики, которую планировалось сделать центром производства самой на тот период инновационной продукции.
В Молдавии и до этого производились лучшие в стране тракторы, цветные телевизоры, средства связи и другая высокотехнологичная продукция.
Впрочем, столь же плачевную судьбу разделили наши предприятия и научные подразделения и в других бывших советских республиках – в частности, в Литве и в Киргизии.
Перед тем, как я попрошу вас рассказать о том, как на работе НИЦЭВТ отразились «судьбоносные времена» глобального развала страны и ее экономики, позвольте задать такой вопрос: а не была ли советская система управления оборонной промышленностью громоздкой и неповоротливой, лишенной обратной связи, забюрокраченной, как многие другие отрасли народного хозяйства и советского бытия вообще?
Нет, я убежден, что во времена СССР механизм управления отраслью был продуманным и очень эффективным. В частности, все работы по ЭВМ контролировала комиссия Президиума Совета Министров СССР по военно-промышленным вопросам. Комиссия имела в своей структуре соответствующие отраслевые подразделения, которые тесно взаимодействовали с отделом вычислительной техники Госплана.
В руководящих звеньях всегда трудились специалисты с большой буквы, прошедшие солидную подготовку в НИИ, КБ и на заводах оборонки. То же касается и работников отдела оборонной промышленности ЦК КПСС.
По линии восьмого и одиннадцатого Главков вычислительной техники Минрадиопрома прорабатывались и, безусловно, выполнялись все контрольные цифры по пятилеткам. Открывались при необходимости новые научные и производственные мощности, выделялась валюта на закупку оборудования. Приведу один только пример оперативного решения важного для нас вопроса: когда возникла потребность массового производства многослойных печатных плат, незамедлительно их производство было налажено в Минске. А когда выяснилось, что для этого производства недостает отечественных стеклопластиков, в кратчайшие сроки был введен в эксплуатацию соответствующий завод в Тирасполе.
Стройная советская система руководства оборонкой дополнялась практикой принятия важных документов: по важнейшим вопросам Правительство и ЦК КПСС готовили совместные постановления, по более мелким принимались обязательные для выполнения постановления Правительства и коллегий соответствующих министерств – а они проводились каждую неделю. Как оборонный, так и гражданский аспект наших разработок определялся соответствующими контрольными цифрами – и от пятилетки к пятилетке уровень производства планировался в 4-5 раз выше, чем пятилетием ранее.
Еще раз повторюсь: отраслью руководили специалисты, прошедшие большую жизненную школу. Вот пример из числа тех людей, под руководством которых мне довелось непосредственно работать: председатель Государственного комитета СССР по вычислительной технике и информатике Николай Васильевич Горшков. В военные годы 15-летним пареньком начал работать трактористом под Гжелью, потом на знаменитом Загорском электромеханическом заводе, где начинал после учебы конструктором и дорос до заместителя главного инженера. Затем – главный инженер, начальник Главка, заместитель министра радиопромышленности СССР. Словом, ничего общего тогдашние руководители не имели с сегодняшними пресловутыми «эффективными менеджерами».
А как пережил перестройку НИИ «Аргон», выделившийся к тому времени из НИЦЭВТа?
Разразившийся в начале 1990-х годов общий кризис экономики страны стал для нас периодом серьезных испытаний: резко сократилось финансирование, прекратили существование филиалы.
Пришлось несколько раз пойти на сокращение штатов. Я как руководитель института пытался подходить к этому вопросу осознанно и даже научно: ведь известно, что в каждом научно-исследовательском подразделении есть 3-4 «головастика» и так называемый «балласт», обычно просто доводящий до ума выдвинутые идеи. Вот этих исполнителей и старались сокращать в первую очередь. Впрочем, это не всегда удавалось: зарплату в 80-е и 90-е годы порой не платили месяцами, и переквалифицироваться на торговые операции или другие модные в то время направления приходилось самым разным людям, в том числе и ключевым специалистам.
Повторюсь: я и другие представители руководства всеми силами старались сохранить ядро нашего коллектива, выполняя работы по конверсионной тематике. Так, в сотрудничестве с Губкинским институтом мы создали аналого-цифровой прибор «Эхолот» для определения остаточного дебита законсервированных нефтяных скважин. Но большого успеха он не имел: финансирование на такие программы отсутствовало, а наши уважаемые нефтяники, как оказалось, предпочитали лишний раз скатать в Америку и купить там заокеанское изделие.
Делали мы также аналоговые сельские АТС, которые вроде бы органично вписывались в реалии тех лет: связи-то на селе не было. Но в общероссийском масштабе была сделана ставка на цифровую связь, и в этой области также возобладал импорт. В результате на тот период доля отечественного связного оборудования в России не превышала 2-3%! Отрасль была загублена. Да и на сертификацию нашего изделия надо было изыскать от 200 до 300 тысяч рублей, тоже неподъемная сумма. В Федеральном агентстве по промышленности мне тогда так и сказали: рынок высококонкурентный, в основном занят иностранной продукцией. Так что делайте то, что у вас лучше всего получается, – бортовые ЭВМ.
И предприятие сохранило потенциал, чтобы исполнить этот дельный, хотя и трудновыполнимый на то время, совет?
Да, НИИ «Аргон», претерпев существенные потери, сумел все же остаться на плаву, не утратив традиции и научную школу разработки бортовой вычислительной техники.
В условиях общего кризиса наибольший ущерб был нанесен российской электронной промышленности, что привело к дальнейшему отставанию в создании новейшей элементной базы.
В целях поддержки предприятий электронной промышленности и проведения единой технической политики по ЭКБ по согласованию с Минобороны в 1991 году была образована ведущими предприятиями-разработчиками РЭА Ассоциация заказчиков и потребителей унифицированных изделий электронной техники «Фонд УНИЭТ».
В середине 1990-х годов основная часть организаций, разрабатывавших БЦВМ, вынуждена была все-таки перейти на широкое использование компонентной базы импортного производства, включая покупные узлы и блоки, а также покупные программное обеспечение и автоматизированные системы проектирования. Созданные в эти годы НИИ «Аргон» на микропроцессорах фирмы Intel серии 486 опытные образцы БЦВМ ЕА2164, ЕА2165, ЕА2166 позволили провести модернизацию вычислительной системы воздушного пункта управления первой очереди на основе БЦВМ А-50 путем замены морально устаревшего периферийного оборудования на «бортовую персоналку», которая за счет программно-аппаратной эмуляции реализовала не только функции периферийного оборудования, но и обеспечила задачи интеллектуального инженерного пульта.
Разработанные НИИ «Аргон» в последние несколько лет вычислительные средства по технологии «Дора» для космических объектов находятся в штатной эксплуатации в составе российских модулей Международной космической станции и в телекоммуникационных спутниках нового поколения серии «Ямал».
А каковы сейчас основные направления деятельности института, вступающего в 70-й год своей работы?
Продолжаем разработки по обеспечению вычислительными средствами нового поколения воздушного командного пункта стратегического управления – то есть того объекта, аналог которого за рубежом называют «Самолетом Судного дня». Активно развиваем направление «системы на кристалле» для перспективных терминалов авиационной связи, уже на базе отечественной компонентной базы, большие интегральные схемы для которой спроектированы в России с перспективой создания полного цикла их производства в нашей стране.
Ведем также разработки по заказам ПАО РКК «Энергия» по созданию БЦВМ для новых телекоммуникационных спутников.
Ну и, конечно, продолжается реконструкция и техническое перевооружение предприятия, внедрение современных технологий проектирования. Развиваем производственные мощности института. Принятые в последнее время Правительством РФ решения по развитию электронной промышленности и планируемые серьезные ассигнования на эти цели позволяют надеяться на планомерное возрождение этой базовой отрасли, что создает технологические предпосылки для выполнения российских проектов высокоинтегрированной элементной базы на отечественных предприятиях.
Из предстоящих серьезных мероприятий отмечу участие в предстоящей 3-5 октября Международной конференции «Развитие вычислительной техники в России и странах бывшего СССР: история и перспективы».
И в заключение – почти неизбежный вопрос: чем занимается известный отечественный конструктор бортовых ЭВМ в свободное от работы время?
Начнем с того, что этого свободного времени у меня на протяжении всей жизни катастрофически не хватало. Поэтому написанная около десяти лет назад в соавторстве с тогдашним директором НИИ «Аргон» В.А. Михайловым статья «Гонка без финиша» относится, наверное, не только к противостоянию России и ее потенциальных противников в области разработки систем ЭВМ, но и ко мне лично… А одно из моих главных увлечений, как ни странно, – просто вождение автомашины, к которому я приобщился только в 50-летнем возрасте. Спортивные же увлечения с годами уступили место разумной утренней гимнастике. Еще люблю музыку, особенно романсы – в детстве даже вроде бы подавал надежды, пел в Детском хоре под управлением А. Чмырева. А еще, что уж совсем, наверное, неожиданно, – люблю и умею хорошо готовить.
Журнал «Радиофронт» от души благодарит вас, Виталий Иосифович, за эту беседу и выражает надежду на то, что не в последнюю очередь благодаря усилиям высококлассных специалистов НИИ «Аргон» нашей стране и впредь удастся сохранять паритет в области бортовой вычислительной техники с ведущими мировыми державами.
На решение этой главной задачи нацелен коллектив института все 50 с лишним лет работы в области бортовой вычислительной техники. Наряду с текущими разработками в последние годы мы успешно выполнили исключительно важную НИР по прогнозу развития вычислительной техники специального назначения на период 2025, 2035, 2045 годов.
С учетом полученных результатов НИР разрабатываем свою «дорожную карту» проведения НИОКР на ближайшие годы. Предстоит решать в непростых условиях наитруднейшие научно-технические задачи. Гонка без финиша продолжается.
Благодарю редакцию возродившегося журнала «РАДИОФРОНТ» за внимание и желаю успешной работы на многие годы.
Беседовал и подготовил Алексей Турбин, главный редактор журнала «Радиофронт»
Разработки НИЭМ – НИИ «Аргон»
БЦВМ «Аргон1М»: ее универсальный облик в условиях дефицита БЦВМ и стремительного развития АСУ для комплексов вооружений обеспечил ей применение в 70 объектах и крупносерийное производство на двух заводах отрасли;
БЦВМ «Аргон10М1», ставшая основой систем управления воздушным движением в зоне аэродромов с интенсивными полетами;
Возимый вычислительный комплекс «Ритм20», размещенный в трех транспортных единицах на колесном ходу для АСУ войсками фронта «Маневр». Выносной комплект оборудования из «Ритм20» – изделие «МСМ» – многие годы эксплуатировался в Центре разведки ВМФ.
БЦВМ «Аргон17А» для противоракеты дальнего перехвата А925А, заданная в разработку в середине 1970х годов, является одной из уникальных разработок института. Наряду с повышенными требованиями по производительности и надежности ее конструкция должна была выдерживать сверхтяжелые механические нагрузки, а на активном участке работы проходить через эпицентр ядерного взрыва предыдущей противоракеты. В ее состав был введен ферритовый блок рестартера, работающий от твердотельного быстродействующего датчика гаммаизлучения, что позволяло отключать БЦВМ в опасной зоне воздействия с последующим включением при выходе из нее с сохранением информации в БЦВМ. После проведения натурных испытаний противоракета была принята в штатную эксплуатацию, а БЦВМ запущена в серийное производство.
comments powered by HyperComments
35 октября 2017 г. на базе НИУ «Московский институт электронной техники» («МИЭТ») проводится четвертая Международная конференция «Развитие вычислительной техники в России и странах бывшего СССР: история и перспективы» (SoRuCom2017, г. Зеленоград). Историками науки, участниками проектов по созданию вычислительной техники и ее программного обеспечения будет сделано свыше 70 докладов. Сайт Конференции: http://www.sorucom.org.
В числе организаторов Конференции – Виртуальный компьютерный музей, Политехнический музей, ряд институтов РАН, МНТОРЭС им. А.С. Попова. Техническую поддержку осуществляют: РФФИ, IEEE и IEEE Computer Society.